Смерть в Сингапуре [сборник] - Росс Томас

Я решил, что Майрону Грину пришелся по душе звонок из госдепа. А еще больше понравился ему отказ от помощи. Тем самым он уже причислил себя к главным действующим лицам, отсюда и местоимение мы.

— Что еще сказал помощник заместителя секретаря по африканским делам после того, как ты отверг его помощь?

— Ну, честно говоря, мне показалось, что он огорчился. И продолжал долдонить, что мое положение не позволяет мне оценить политическое значение щита Компорена, а его возвращение… я даже записал эту фразу:…станет краеугольным камнем будущих отношений между Жандолой и Соединенными Штатами. Как тебе это нравится?

— Последнее лишь означает, что Штаты солидаризируются с Британией и не хотят, чтобы Франция и Германия оказывали помощь Компорену.

— Откуда тебе это известно? — удивился Майрон Грин.

— Меня просветил Консешпн Мбвато.

— Понятно, — по голосу чувствовалось, что ничего-то ему не понятно. — Короче, я дал ему от ворот поворот и предупредил, что мы умоем руки, если в дело вмешается ФБР.

— Как он отреагировал?

— Поинтересовался твоей профессиональной компетентностью.

— И ты заверил его, что лучшего специалиста не найти.

— Естественно. Я также вновь подчеркнул недопустимость вмешательства ФБР, и он пообещал мне принять все необходимые меры. Знаешь, что я тебе скажу?

— Что?

— Может, мне следовало пойти на дипломатическую службу вместо того, чтобы заниматься юриспруденцией. Если такие, как Кокс, составляют в государственном департаменте большинство…

— Ты мог бы принести там большую пользу, — я приложил все силы, чтобы голос звучал искренне.

— Думаю, что да, — на полном серьезе добавил Майрон Грин. — Держи меня в курсе, Филип.

— Буду докладывать о каждом шаге.

Когда он положил трубку, я позвонил вниз и попросил Эдди, дневного коридорного, принести мне сэндвич с бифштексом и стакан молока.

— Бифштекс сегодня так себе, — ответил Эдди.

— А как сегодня ливерная колбаса?

— Колбаса хорошая.

— Тогда неси сэндвич с ливерной колбасой.

Дожидаясь Эдди, я расписался на обороте чека, положил

чек в конверт и адресовал его Майрону Грину. Когда же Эдди принес сэндвич, я заплатил за него и дал Эдди письмо, а также два доллара, чтобы поставить на лошадь, которую я выбрал в самолете.

— У них опять нет шестицентовых марок, — предупредил Эдди, — но у меня завалялось несколько штук.

— Во сколько они мне обойдутся?

— По десять центов штука.

— Наклей на письмо одну, — я дал ему десять центов. Вот почему я так люблю Нью-Йорк. Сосед никогда не откажет в помощи. Правда, не без выгоды для себя.

Я съел сэндвич и остаток дня провел в ожидании телефонного звонка, читая детектив, купленный в вашингтонском аэропорту, об агенте ЦРУ, два года болтавшемся по Китаю, отравляя источники питьевой воды.

К шести часам телефон так и не зазвонил, но я подождал еще пятнадцать минут, прежде чем набрать номер.

— Авторемонтная мастерская От А до Я, — ответил мужской голос.

— Мне нужен Паризи.

— Кто?

— Паризи, — отчетливо произнес я. — Джонни Паризи.

— Такого здесь нет.

— Скажите ему, что звонит Филип Сент-Ив.

— Сент-кто?

— Ив. Повторить по буквам?

— Сейчас погляжу.

Через пару минут трубку взял Паризи.

— Привет, Везунчик.

— Мне понравился твой новый секретарь.

— Ты о Джое? Что-то в нем есть, не так ли?

— Полностью с тобой согласен.

— Между прочим, вернувшись от тебя в субботу, я понял, что проигрался в пух и прах. Вечер обошелся мне в девятьсот баксов, и большая их часть перекочевала к Огдену.

— Ему нужны деньги. В следующем месяце его дочь идет в колледж.

— Черта с два. Он столько заколачивает, что может отправить в колледж дюжину дочерей, причем это никак не отразится на его бюджете.

— Таких богачей просто нет, — возразил я.

— Может, ты и прав, — не стал спорить Паризи. — Все было по-другому, когда мы учились в колледже. Не понимаю я нынешнюю молодежь. Вечно орут, бунтуют, чего-то требуют.

— Они просто другие.

— Им слишком легко достаются деньги, — определил причину Паризи.

— Ты сможешь пообедать со мной сегодня? — сменил я тему.

— В десять у меня встреча с одним парнем.

— Подъезжай к восьми, и я угощу тебя бифштексом.

— У Доминика?

Я вздохнул. Доминик означал, что мне придется выложить за обед сорок долларов.

— У Доминика.

— Идет. В восемь часов, — я уже собрался попрощаться, когда он спросил: — Ты снова работаешь, не так ли?

— Работаю, — подтвердил я.

— Я так и понял, — и он положил трубку.

Доминик, небольшой ресторанчик в западной части 54-й улицы, однажды приобрел популярность, когда один голливудский киногерой стал захаживать туда, приезжая в Нью-Йорк. В ресторане царили тишина и покой, посетителям подавали отменную еду, да к тому же тридцать процентов стоимости ресторана принадлежали доброму другу кинозвезды, занимавшему достаточно высокую ступеньку в преступной иерархии. Однако об убежище кинозвезды стало известно, в ресторанчик повалили заезжие туристы, заказывая спагетти, фрикадельки и даже пиццу, чем вывели из себя шеф-повара, который пригрозил, что уволится. Киноактер перестал появляться в ресторане, его владельцы подняли цены, туристы перебрались в другие заведения, где могли встретить какую-нибудь знаменитость, чтобы потом поделиться впечатлениями в Джоплине или Седар-Фоллз, а может, в Чикаго или Далласе. В Америке много желающих поглазеть на знаменитости, и живут они не только в Джоплине или Седар-Фоллз.

И теперь в Доминике вновь царили тишина и покой, цены остались астрономическими, шеф-повар сиял от счастья, а ресторан выполнял первоначальную задачу — приносить владельцам убытки, чтобы хоть как-то прикрыть прибыли от других, не столь респектабельных, предприятий.

Паризи уже сидел за столом, жуя стебелек сельдерея, когда я вошел в ресторан в самом начале девятого.

— Пытаюсь бросить курить, — пояснил он. — Говорят, что сельдерей тому способствует.

— Удачи тебе, — и я поднес зажигалку к сигарете.

— О черт, — Паризи выудил из кармана янтарный мундштук. — Одолжи мне сигарету. Курить брошу завтра.

Мы заказали по мартини, затем углубились в изучение меню

— Ты голоден? — осведомился Паризи.

— Пожалуй, что да.

— Я тоже. Пришлось пропустить ленч. Закажем жареное мясо?

Жареное мясо стоило двадцать семь с половиной долларов.

— Нет возражений.

Паризи широко улыбнулся, не вынимая изо рта мундштук.

— Как я и говорил, я голоден.

Паризи долго объяснял официанту, разумеется, на итальянском, как жарить мясо, что положить в салат, какое подать вино. Я оглядел наполовину пустой зал. Ниша, в которой принимал гостей киноактер, отпугивала темнотой, и я подумал, что со временем в ней следовало бы устроить храм экранного дива. В ожидании главного блюда мы с Паризи говорили о покере и потягивали мартини.

— Этот Уиздом в прошлую субботу тоже проигрался, — Паризи занял у меня еще одну сигарету.

— Он может себе это позволить.

— Сколько ему оставила бабушка, пять миллионов?

— Семь, но они вложены в фонд, и он должен жить на проценты.

— И сколько ему причитается?

— Если исходить из пяти процентов, то 350 тысяч в год, но, возможно, процентная ставка еще выше.

— О Господи, при таких деньгах он мог бы одеваться получше, — Паризи ценил в людях опрятность.

— Наоборот, с такими деньгами он может позволить себе оставаться разгильдяем, — возразил я.

Паризи кивнул, не то чтобы соглашаясь со мной, но показывая, что он распорядился бы этими деньгами лучше, чем Парк Тайлер Уиздом Третий, ходивший по городу в кроссовках и футболке.

— А чем он занимается? — спросил Паризи. — Не играет же он целыми днями в покер?

— Шутками.

— Шутками? Как в Ридерс дайджест?

— Не совсем. Уиздому нравится подшучивать над известными людьми, которым недостает чувства юмора.

— Тогда они не понимают шуток.

— Это-то и забавляет Уиздома.

Паризи заинтересовался.

— Что же это за шутки? Не вспомнишь ли одну из них?

— Хочешь, расскажу тебе о парке Бонфорд Джентри?

— Где это?

— У Уиздома есть ферма или поместье в Коннектикуте. Там у него жил старый полуслепой эрдельтерьер лет тринадцати или четырнадцати. За ним присматривал садовник. Однажды садовник взял собаку с собой и поехал в близлежащий городок. Там собака вылезла из машины и решила погулять. День выдался жаркий, и у нее вывалился язык. В таком виде эрделя увидел мэр, кликнул местных копов, и они застрелили эрделя.

— Подумали, что собака бешеная? — догадался Паризи.